 На постсоветском пространстве наиболее болезненная и конфликтная ситуация в отношениях между русским языком и языком титульной нации возникла в Украине, и некоторые наблюдатели и аналитики писали в этой связи о «лингвистической войне», подчеркивая тем самым не только остроту эмоций у значительных групп населения, но и использование в языковой политике украинских властей мер принуждения. С 1989 по 1999-й численность русских в стране сократилась с 11 млн. 356 тыс. до 8 млн. 334 тыс. Если в Закавказье и Средней Азии уменьшение численности русского населения означало выезд из региона, то здесь многие русские в смешанных семьях или со смешанным происхождением причисляли теперь себя к украинцам: при близости языков и культур это было обычным явлением.
Однако и покинувших Украину вследствие неприемлемой для них языковой политики было немало. Значительную часть их составляла молодежь, предпочитавшая получить высшее образование и работать в России. Уезжали и чиновники разных рангов из-за регулярно проводившейся переаттестации госслужащих с учетом уровня владения украинским. Оставляли страну учителя, инженеры, научные работники, страдавшие и от языковой политики, и от безработицы. Перебирались не только в Россию, но и в Канаду, США, в страны Западной Европы, в Австралию.
По волнам памяти: то украинизация, то русификация
Еще в советские десятилетия в Украине в области образования и культуры проходили волны то украинизации, то русификации. При Л. Кагановиче и Н. Скрыпнике проводилась украинизация. При В. Чубаре, С. Косиоре и Н. Хрущеве преобладала русификация. При П. Шелесте вновь настал период интенсивной украинизации, но при сменившем его В. Щербицком произошел возврат к умеренной русификации.
С 1989 г. – не только с появлением Руха, но и с победой национально ориентированных групп в ЦК КПУ – вновь началась украинизация, которая после образования суверенной Украины стала частью официальной государственной политики президента Леонида Кравчука, а потом и президента Леонида Кучмы, хотя он в этом направлении проявлял меньше активности.
Достижения более чем 10-летней политики украинизации были, однако, более чем скромны. Развитие гласности, рыночной экономики, свобода печати, общая революция в средствах информации – все это парадоксальным образом вело к расширению сферы применения не столько украинского, сколько русского языка Большинство бизнесменов предпочитали размещать рекламу на русском. В советские времена в каждом городе и районе издавались газеты и журналы на украинском языке. В 2000-м в условиях рыночной экономики общее количество таких печатных изданий сократилось впятеро, а по ряду регионов – и в 10 раз.
Напротив, наблюдался стремительный рост числа газет и журналов на русском, пользующихся массовым спросом. Большая часть населения предпочитала смотреть по телевизору русские программы. В таком городе, как Одесса, в 1999 г. около 20 телекомпаний работали на русском языке и только одна – государственная – вела передачи на украинском. У многих политиков и идеологов страны все это вызывало настроения, близкие к панике. Депутат Верховной Рады от Руха поэт Павло Мовчан в интервью радиостанции «Голос России» заявлял: «Русский язык и русская культура сильнее ракет. На Украине дело обстоит так, что и без войны победа русских налицо. И сегодня ничего не делается для того, чтобы украинский язык действительно был господствующим, был государственным, как это обозначено в Конституции».
В этом контексте примечателен и такой факт. Американские эксперты и политики, допущенные в 1999 г. на маневры украинской армии, с удивлением (а кое-кто и с возмущением) обнаружили, что почти все команды отдаются на русском языке...
Проблемой для украинских националистов было не столько русское население восточных и южных регионов страны, сколько немалая доля украинцев, отдающих предпочтение русскому как языку общения и языку культуры. С 1994 по 1999 г. Институт социологии Национальной академии наук Украины вел мониторинг по программе «Украинское общество на рубеже XXI столетия». Меня ознакомили с обобщенными результатами этого обширного исследования. Его данные очень показательны. В среднем по Украине 73% опрошенных назвали себя украинцами, 23% – русскими и 4% – представителями других национальностей. В то же время 62% опрошенных устойчиво называли родным языком украинский, 36% – русский и 2% – другие языки. На вопрос «На каком языке вы общаетесь в семье?» ответы были таковы: «только на украинском» – 36,3%; «только на русском» – 33,3%; «по-разному, в зависимости от обстоятельств» – 29,6%. Среди имеющих только начальное или семилетнее образование русский язык назвали родным 31% опрошенных, среди респондентов с высшим образованием – 47,2%.
Как и следовало ожидать, в больших городах русский язык гораздо более популярен, чем в сельской местности. Особенно значительные различия отмечались по регионам: если в западной части страны в семьях общались по-русски только 3,2% опрошенных, то в центральной – 16,1%, в восточной – 55,1%, а в южной – 56,3%. Были предприняты попытки выяснить не только на каком языке граждане Украины предпочитают читать, но и на каком предпочитают думать и формулировать свои мысли. В этой сфере в Западной Украине 99% опрошенных отдали предпочтение украинскому, а в Крыму почти все изъявили склонность думать по-русски.
При этом, по данным российской прессы, в конце 1999 г. в Тернопольской, Ровенской и Киевской областях не осталось ни одной школы с обучением на русском языке, а во Львовской, Волынской, Ивано-Франковской, Хмельницкой, Черкасской, Черниговской и Закарпатской их количество исчислялось единицами. Даже в Донецке, Одессе, Харькове и Днепропетровске было уже невозможно защитить диссертацию на русском. Все деловые бумаги в Крым из Киева шли на украинском. Это создавало трудности, в частности, для 250-тысячного крымско-татарского народа, представители которого хорошо знали русский, но не украинский.
В январе 2000 г., пытаясь решительно переломить ситуацию, правительство подготовило проект постановления «О дополнительных мерах по расширению функционирования украинского языка как государственного». Этот документ вызвал протесты и заявления не только российских правозащитников, но и МИДа РФ, которые, однако, посол Украины в Москве отверг как «безосновательные и тенденциозные выпады».
Были выделены немалые средства на дальнейшее внедрение украинского языка в вузах, что предполагало создание украинской терминологии во всех отраслях науки и техники. Определенные усилия в этом направлении прилагались во многих сферах – в математике, электронике, вычислительной технике, геологии. В Днепропетровске разработан и издан большой новый словарь по ракетно-космической технике. Однако общий объем расходов на эти цели оказался слишком велик для бюджета страны.
Огромные трудности возникли и из-за нежелания части преподавательского состава вузов и сотрудников НИИ осваивать непривычную для них новую терминологию. Даже специальный вердикт Конституционного Суда о том, что украинский язык – единственный, на котором должно вестись обучение не только в средних школах, но и в высшей, нельзя было провести в жизнь административными мерами. Кто мог выиграть и кто проиграть, если, например, в медицинских вузах Одессы, которая славилась на весь Советский Союз достижениями офтальмологов, такой сложный и важный предмет, как микрохирургия глаза, станут преподавать не на привычном для жителей города русском, а на украинском языке?!
Политические метаморфозы языковых проблем
Лингвистические проблемы, раскалывая украинское общество, превращались в политические.
Не только весьма влиятельная в 80-е годы XX в. КПУ, но и все левые партии выдвигали требование сделать русский язык в Украине вторым государственным, в более умеренном варианте – объявить его «официальным». Правые и националистические партии, напротив, добивались полного исключения русского языка из официального общения. «Разве можно себе представить, чтобы французские официальные лица обращались к своим гражданам на английском или немецком?» – говорилось в одном из открытых писем в ВР. Оппоненты возражали его авторам: «Во Франции такое действительно трудно представить, но члены королевской семьи в Бельгии могут обращаться к подданным не только на фламандском, но и на французском и немецком, ибо все три языка являются в стране официальными».
В 1999 г. в Киев пригласили на каникулы детей погибших шахтеров из русскоязычного Донбасса. Их встречала супруга президента Кучмы, которая обратилась к ним на русском. Только на одном из телеканалов ее слова пошли в эфир без перевода – на остальных дикторы пересказывали их на украинском.
Когда победивший на выборах Леонид Кучма предложил пост премьера национально ориентированному политику Виктору Ющенко, громко и часто заявлявшему о «европейском выборе» Украины, в Киеве прошла большая демонстрация, во главе которой мужчина и женщина в национальной одежде несли большой транспарант с надписью «Прощай, немытая Россия!». Эта известная лермонтовская строка была начертана огромными буквами (на русском языке) на фоне Кремля.
Однако еще через год Ющенко был вынужден уйти в отставку. Премьером стал Виктор Янукович, политической опорой которого были восточные и юго-восточные регионы Украины; его считали политиком пророссийской ориентации и сторонником придания русскому языку статуса или официального, или второго государственного языка. Это обстоятельство наряду с улучшением экономической ситуации в стране в 2001–2004 гг. отодвинуло на второй план острые языковые конфликты 1991–1999 гг. «Лингвистическая война» пошла было на убыль, чтобы вспыхнуть с новой силой в конце 2004-го.
«Оранжевая революция» и приход к власти президента Виктора Ющенко и Юлии Тимошенко, которая до сентября 2005-го занимала пост премьера, взорвали и политическую, и экономическую, и лингвистическую ситуацию. Проблема языка, снова превратившись из проблемы общения и культуры в одну из главных политических проблем, перешла в такую плоскость и стала рассматриваться под таким углом зрения, под которым она приобретает извращенные формы и не может быть разумно решена.
Возможны разные походы к подобным вопросам.
Имеется очень много высказываний о том, что украинский язык гораздо мягче, музыкальнее и тоньше русского. «Украинский язык лучше, приятнее русского», – говорил мне не раз мой коллега по Верховному Совету СССР писатель и поэт Борис Олейник, и у меня не было никаких оснований с ним спорить. Известно, что и Тарас Шевченко недолюбливал русский, называл его «черствым кацапским словом» и в письмах ругал брата Никиту за то, что тот не пишет ему «по-нашему», языком «человеческим».
Разбирая упреки «критиков-москалей», которые ссылались на Гоголя, «что он пишет не по-своему, а по-московски», Шевченко замечал: да, это так, но ведь Гоголь «вырос в Нежине, а не в Малороссии» (т. е. не в селе, а в городских условиях), учился в русифицированной гимназии и потому «своего языка не знает, как и Вальтер Скотт, также живший в Эдинбурге, а не в Шотландии, и также писавший «не по-своему» («Вопросы литературы». – 2002. – № 6. – Стр. 139–140).
Нет никакого смысла вмешиваться в подобные эстетические споры. Одним не нравится китайский язык, другим – немецкий, третьим – английский. Язык – не только средство общения, но и носитель культуры. В его словах и понятиях содержится информация, накопленная тысячелетиями. В большинстве случаев это стихийный процесс, вмешательство в который почти всегда отторгается самим народом. Отказываясь от употребления многих привычных слов явно не украинского, но и не русского происхождения и заменяя их «строго украинскими», однако искусственными (или архаичными) конструкциями (так, в одном словаре рекомендуются такие эквиваленты для замещения термина «шприц», как «впорсник, впорскувач, порскавка, штрикалка»), мы можем нанести языку небольшую, но болезненную травму. Тут вспоминаются пресловутые (приписанные некогда «славянофилам» XIX в.) «мокроступы» и «растопырка» взамен таких слов, как «калоши» и «зонтик».
Однако у людей, пришедших к власти с января 2005 г., были свои, и в первую очередь крайне эгоистические и радикальные политические резоны. Уже весной 2005-го власти Украины издали предписание перевести работу всех судебных и правоохранительных органов республики исключительно на украинский язык (в том числе и в регионах компактного проживания русского населения), причем неясно было, кто должен позаботиться о переводчике – судья или подсудимый. Еще через месяц вышло распоряжение, запрещающее выпускникам русскоязычных школ сдавать вступительные экзамены в вузы на русском.
Опросы показывали, что даже в среднем по Украине большая часть родителей предпочитали, чтобы их дети учились в русских школах, и это были не одни лишь этнические русские. Однако 1 сентября 2005-го лишь 23% школьников сели за парты в таких школах. В Киеве желание обучать своих детей в школах с преподаванием на русском выражали 25% всех родителей. Но реализовать его смогли только 5%.
Ложные страхи
Занимавший тогда пост спикера ВР Владимир Литвин открыто называл русский язык угрозой национальной безопасности Украины. «Если Украина, – заявлял он, – будет иметь русский еще одним государственным языком, то украинский язык будет утрачен, а вместе с ним и государство». Это ложные утверждения и ложные страхи. Не исчезли ведь ни Белоруссия, ни Казахстан, ни Киргизия, ни Узбекистан, где статус русского языка является более высоким, чем в Украине («Российская газета», 2.09.05).
Нет необходимости доказывать близость русского, украинского и белорусского языков. При такой близости языков и культур большая часть украинцев в центральных регионах страны воспринимали и продолжают воспринимать русский язык не как чужой, а как свой, как второй родной язык. Двуязычие для украинцев, живущих, например, в Киеве, естественно и дано им с детства. Почти во всех городах Украины мы можем наблюдать такое же естественное двуязычие. Иное положение лишь в небольших галицийских городах. Но невозможно принудительно насадить такую же атмосферу на всей территории страны.
Под давлением националистов ВР приняла закон, запрещавший публикацию рекламных объявлений на «негосударственных языках». И если раньше большинство украинских газет и журналов (не говоря уже о русскоязычных) размещали рекламу на русском, то сейчас все, в том числе и русскоязычные, периодические издания дают ее только на украинском. Это не вызывает протеста или потерь у бизнесменов, так как рекламу на украинском хорошо понимают и все живущие здесь русские, даже если они и не владеют свободно этим языком. Подобная ситуация была бы невозможна, к примеру, в Казахстане или Узбекистане: там русскоязычные периодические издания публикуют рекламу на русском, а выходящие на казахском или узбекском – на соответствующих языках. В ином случае бизнес нес бы убытки.
Знакомясь с украинской прессой у газетного киоска в Киеве, я мог легко убедиться в том, что все наиболее популярные, выходящие большим тиражом газеты любого политического направления издаются здесь на русском, хотя нередко помещают на своих страницах и материалы на украинском. Интересная статья публикуется на том языке, на каком автор предоставил ее редакции, – никто не будет переводить ее на русский или соответственно на украинский язык. Понятно, что такая газета, как «Русская правда», выходит в Киеве только на русском языке, ибо это газета «для соотечественников».
На русском языке издается самый интересный и компетентный, на мой взгляд, украинский еженедельник «2000». На двух языках выходит общественно-политический еженедельник «Зеркало недели» (украинская версия – «Дзеркало тижня»). Газета «Сегодня» издается на русском – в ином случае она не имела бы своего 140-тысячного совокупного ежедневного тиража (включая киевский, одесский, харьковский, донецкий, днепропетровский и национальный выпуски). На русском языке издаются не только те газеты, которые поддерживают Виктора Януковича или коммунистов, но и поддерживающие Виктора Ющенко или Юлию Тимошенко. Это очень огорчает радикальных националистов, но иное решение нанесло бы и им самим весьма ощутимый политический урон – приходится защищать свою позицию на понятном для всех и наиболее распространенном в стране языке.
Вердикт Вернадского: «должно быть совместное дружеское общение»
Когда в 1918 г. в Полтаве была открыта первая украинская гимназия, знаменитый русский писатель Владимир Короленко, переехавший сюда на постоянное место жительства, писал, обращаясь к ее педагогическому совету: «От души желаю учащим и учащимся всякого успеха. Наряду с освободившейся украинской пусть процветает и свободная русская школа, как проявление двух тесно связанных культур, которым предстоит много великой и благодарной работы. Поле просвещения широко. На нем много места для всех» (Короленко В. Г. Летопись жизни и творчества. – М., 1990. – Стр. 79).
Ни сегодня, ни завтра украинский язык просто не может заменить русский во многих сферах государственной, общественной и культурной жизни современной Украины. Тем более это касается научно-технической области и сферы большого бизнеса. Это реальность, с которой нельзя не считаться, не причиняя непоправимого вреда самой Украине. На протяжении нескольких столетий Россия и Украина составляли единое общество и единое государство, и этот простой факт было бы нелепо игнорировать. Сотни и тысячи выходцев с Украины в ХVIII–ХХ вв. трудились во всех сферах общественной, государственной, культурной и научно-технической жизни России и СССР. В годы советской власти сама украинская нация и украинская государственность развивались одновременно в формах украинского и русского языков, однако приобщение Украины к богатствам мировой культуры происходило главным образом через русский язык, близкий и родственный украинскому.
Такова реальность, которую нет смысла драматизировать. Отказавшись от этого наследия, украинская история и украинская культура превратились бы почти в пустыню. Разумное руководство и элита страны должны поддерживать и развивать как русский, так и украинский языки, а не сталкивать их между собой. Отчасти это понимал и Леонид Кучма, который был все же более осторожен при решении проблем государственного языка, чем Леонид Кравчук и Виктор Ющенко.
Кучма часто ссылался на мнение академика В. И. Вернадского, первого президента Академии наук УССР, который еще в начале ХХ в. писал в дневнике: «Сила русской культуры так велика, что ей нисколько не страшна одновременная работа украинизации. Здесь должно быть совместное дружеское общение. И оно возможно». Приводя эту запись в своей книге «Украина – не Россия» (М., 2003. – Стр. 308), Кучма отмечает, что это сделанное не в торжественной речи, а в личном дневнике заключение мудрого ученого еще более актуально и справедливо в современной Украине, чем 70–80 лет назад.
В последние несколько лет были предприняты попытки ввести квоты на издание, а также на импорт книг на русском языке в Украину. Украинское книгоиздание никак нельзя назвать сильной отраслью культуры или бизнеса. Оно не идет ни в какое сравнение с изданием книг, например, на сербскохорватском или на польском, и это хорошо видно на любой международной книжной ярмарке. В книжной торговле в стране доминирует русская книга. Если в 2005 г. в России, по ориентировочным данным, было отпечатано и отправлено в продажу 750 млн. книг, т. е. по 5 экз. на душу населения, то в Украине – около 30 млн. книг на 50 млн. населения. К тому же значительная часть изданных здесь книг также выходят на русском языке. Да и как заставить украинского читателя отказаться от чтения русских книг?
По данным Книжной палаты Украины, число книг, издаваемых в стране, сокращалось в 2003–2004 гг. по количеству названий в среднем на 10% в год, а по тиражам – на 30%. В этот же период объем продаж книг возрастает ежегодно на 15%. Предвыборный бестселлер «Убить Юлю», изданный летом 2005-го тиражом в 1 млн. экз. и рекламировавший «оранжевую принцессу», продавался по цене всего в 1 долл., но эта книга расходилась опять-таки главным образом на русском языке. Это рынок, это спрос, и здесь мало что можно изменить. Об этом весьма красноречиво свидетельствуют всевозможные объявления о купле, продаже, обмене и прочем, расклеенные в украинских городах и написанные, за единичными исключениями, по-русски.
Два письма – две полярные позиции
Предвыборная борьба, которая шла в Украине с декабря 2005 г. до конца марта 2006-го, сопровождалась острой полемикой и по вопросам языковой политики. Среди главных требований Партии регионов содержалось и положение о придании русскому языку статуса государственного.
Из огромного количества документов и разного рода открытых писем, с которыми я имел возможность познакомиться, читая украинскую прессу, приведу только два. Первое из них подписано 400 жителями поселка Каменный г. Антрацит Луганской области:
«Президенту Украины, председателю Верховной Рады, Европарламенту. Во время президентской гонки кандидат В. А. Ющенко заверял, что свобода в использовании русского языка гарантирована. Но именно в последнее время такой возможности у нас становится все меньше. Мы все с большой тревогой наблюдаем, как на телевидении и радио с каждым днем все настойчивее вытесняется русская речь и культура. Во многих случаях документы в бизнесе, и отчетность перед госслужбами, и делопроизводство внутри учреждений и организаций должны вестись на украинском языке, а судебные заседания – только на нем. В нашем регионе, где жители говорят по-русски, никогда такого не было, чтобы списки избирателей составлялись на украинском, а сейчас этого требуют обязательно. Подобных примеров множество. Происходит интенсивное выдавливание языка, на котором мы общаемся. Такое несправедливое отношение возмущает. И это неудивительно – нарушены права большей части населения Украины» («2000», 3–9.03.06, раздел «Свобода слова»).
А вот другое обращение – членов Национального союза писателей Украины (НСПУ), проживающих в столице, к тогдашнему ее мэру Александру Омельченко:
«Обсудив на своем общем собрании 19 декабря 2005 года вопрос, чем и как живем, мы, киевские писатели, которых в рядах Киевской организации НСПУ до 700 человек, с большой обеспокоенностью констатируем неблагополучие языковой ситуации как в целом в Украине, так и в ее сердце – городе Киеве. Нас, писателей, неприятно огорчает, что уже и после оранжевой революции проблема не только полноправного утверждения, но и защиты украинского языка, к сожалению, не теряет в Киеве своей остроты. Государственный язык страны даже в ее столице нередко функционирует скорее как вывеска на официозах, ощущая равнодушие, а то и пренебрежение к себе со стороны части киевских чиновников. Этнических украинцев в Киеве 82,2%, что больше, чем в целом по Украине. Но киевское этническое большинство до сих пор приспосабливается к русскому языку, этнических носителей которого в 6,5 раза меньше.
Особое наше беспокойство вызывает то, что украинский язык и до сих пор не стал языком бытового общения киевских детей, хоть выросли они уже за годы Независимости... Не забывайте: на Киев ориентируется вся Украина, Киев – законодатель, с которым все считаются. Станьте требовательнее в утверждении украинского языка, помогите расширению печати украинских книг, росту тиражей украинских газет и журналов.
Председатель Киевской организации НСПУ А. Погрибный» («Вечерние вести», 6–12.01.06, раздел «Глас народа»).
Бои местного значения вокруг Европейской хартии, или Почему националисты не любят больших городов
В 1999 г. Украина присоединилась к Европейской хартии региональных языков или языков меньшинств.
Основная концепция этого документа, принятого странами – членами Совета Европы в Страсбурге 5 ноября 1992 г., состоит в утверждении языкового разнообразия как одного из наиболее ценных элементов европейского культурного наследия. Отсюда следует, что право пользоваться региональным языком в частной и общественной жизни является неотъемлемым правом человека. Такое положение зафиксировано уже в преамбуле Хартии, и оно полностью соответствует принципам всех главных документов ООН и Совета Европы о защите прав и свобод человека. Но Украина, формально присоединившись к Хартии, не спешила с внедрением ее принципов на практике.
Грамота о ратификации Хартии, формально прошедшей в ВР лишь в мае 2003-го, не передавалась в Страсбург более двух лет и только в октябре 2005 г. под давлением оппозиции была направлена в Совет Европы. С 1 января 2006-го Хартия вступила в силу на территории Украины. Однако и после этого было приложено немало усилий для ложного толкования этого документа или даже искаженного перевода его отдельных, но наиболее важных для страны статей. Полный и адекватный перевод был опубликован лишь 2 июня 2006 г. в «2000».
С ратификацией Хартии ситуация вокруг русского языка на Украине начала, пусть и очень медленно, меняться к лучшему – во многих случаях вопреки воле президента Ющенко и его администрации. Даже КС попытался оспорить ратификацию Верховной Радой Европейской хартии о языках. Однако в конечном счете «оранжевой» власти пришлось отступить. Было бы странно, заявляя публично о своем «европейском выборе», отрекаться при этом от одной из главных европейских юридических норм, да еще в такой чувствительной сфере, как права национальных меньшинств.
Еще в процессе ратификации властями был определен перечень «региональных языков и языков национальных меньшинств», куда вошли русский, крымско-татарский, молдавский, венгерский, румынский, болгарский, белорусский, гагаузский, польский, греческий, немецкий, словацкий и идиш.
В Хартии четко сказано, что в тех административно-территориальных единицах, где 20% или более от общего числа жителей составляют национальные меньшинства, их язык на данной территории должен быть уравнен в правах с государственным. Опираясь на это положение и правовую норму, администрация некоторых крупных городов на юге и востоке Украины еще в 2000-м заявляла о намерении объявить на своих территориях русский язык официальным. Но тогда Европейская хартия еще не была ратифицирована и не имела в стране силу закона. После 1 января 2006 г. появилась реальная возможность добиться желаемого. В Украине много городов, где русские и русскоязычные жители составляют более 20 и даже более 50%.
Никто из националистов во всем мире не любит большие города. Один из самых известных украинских идеологов 60–80-х Иван Дзюба в своей знаменитой работе «Интернационализм или русификация?» называл города «гигантской русификаторской мясорубкой». «Украинский город, – заявлял он, – это в первую очередь город бюрократов и мещан, который оказывает гангренозно-русификаторское действие». Можно привести сходные высказывания о российских городах Александра Солженицына или Александра Зиновьева. Но города, как бы к ним ни относились, от этого не исчезнут.
Именно крупные города, и прежде всего центры определенных регионов Украины, первыми решили воспользоваться правами, которыми их наделила Хартия. Пионерами стали Луганск и Луганская область. Затем русский получил статус официального регионального языка в Донецке и Донецкой области. После этого решение о придании русскому языку статуса регионального принял горсовет Днепропетровска, не посчитавшись с протестами мэра и городского прокурора. Еще через несколько дней в Харькове и Севастополе были одобрены местные законодательные акты, объявляющие русский язык официальным и приравнивающие его на территории этих муниципальных образований к украинскому.
По этому поводу заявили протест не только прокуроры этих городов, но и Министерство юстиции. Свои опасения на этот счет высказал и Виктор Ющенко. В Крыму была создана молодежная организация по «защите украинского языка». Когда проблема языка стала обсуждаться в Одессе, члены местного отделения НСПУ пригрозили объявить голодовку, если город последует примеру Харькова и Днепропетровска. Однако Одесский горсовет не посчитался с этими угрозами и принял летом 2006 г. решение придать русскому языку статус регионального.
Нерешенный вопрос всплывет еще не раз
Изменения в составе власти в Украине, досрочные парламентские выборы и новые перемены в составе правительства и областных администраций – все это отвлекло общественность Украины от языковых вопросов.
Однако проблема не была решена – и вновь обострилась в 2008-м, когда власти приняли решение ограничить использование русского языка на телевидении и в кинопрокате. Некоторые из наиболее популярных российских телеканалов были лишены доступа к телезрителям в Украине с 1 ноября прошлого года.
Нет никаких сомнений в том, что проблемы, касающиеся русского языка, станут одной из важнейших тем в ходе как парламентских, так и президентских выборов 2009 и 2010 гг.
Рой МЕДВЕДЕВ
|
Приветствую Вас Гость | RSS